Самой большой неожиданностью нынешней кампании по выборам президента Беларуси стало освобождение сразу всех политических заключенных, включая самого известного из них – кандидата в президенты 2010 года Николая Статкевича. О своих взглядах на нынешние выборы, на ситуацию в стране в целом, о тюремных трудностях и об отношении к другим представителям оппозиции он рассказал БДГ.
- Николай Викторович, как вы себя чувствуете сегодня, когда стресс от неожиданного освобождения уже прошел?
- Меня вернули на свободу в разгар политической кампании, в ситуации, когда надо быстро сформулировать позицию, собрать коллег, которые поддержат эту позицию, предъявить ее обществу и начинать действовать. Потому что ситуация очень плохая. Я мечтал, что когда выйду на свободу, под открытое небо, то спокойно погуляю, полежу на траве… Ведь я столько лет пробыл в закрытом пространстве, не видел чистого неба, без полосок. Но тут столько дел… отдыхать некогда, вот собираемся проводить пресс-конференцию с другими демократическими лидерами.
- Какие были ваши первые мысли, когда вы узнали, что Андрей Санников написал прошение о помиловании и его на Пасху 2012 года выпустили?
- Тяжелый момент был, когда в ноябре 2011 года выпустили почти всех, кого арестовали на Площади в декабре 2010-го. Потом, когда стало известно о соглашении с Россией, о том, что Лукашенко продал «Белтрансгаз» «Газпрому», стало понятно, что сидеть придется полный срок и даже дольше. Это стало понятно и мне, и Андрею.
Я не знал тогда, что Санников подписал прошение о помиловании. Но меня удивила эскалация давления на меня, которая началась в начале декабря 2011-го. Меня бросали в ШИЗО, подсаживали психически больного человека – ломали, как говорится, «по беспределу». Сажали в специфическую камеру – пересыльную. Она сырая, с бетонным полом, и я по правилам там не должен сидеть. И это тянулось до конца апреля, а я не мог понять, почему. Только потом я узнал, что 30 ноября Андрей написал это заявление, и его несколько месяцев от публики скрывали, самому Андрею не давали сообщить об этом, не было его писем на свободу. Власти, получив прошение о помиловании от Санникова, поняли, что отпустить его одного – значит приподнять меня. И потому ломали меня. Там есть такая практика: если один политический на чем-то сломался, то те же методы начинают применять к другим.
Я считаю, что Андрей себя достойно вел и 19 декабря, и после этого. Ведь его и ребенком шантажировали, и жена его сидела. Я, наверное, даже виноват перед ним, что считал его неспособным на такое. Я считаю, он и так сделал больше, чем позволяла его закалка, готовность к подобным ситуациям. Хотя, конечно, жалко. Эффект был бы более сильным, если бы два кандидата держались. Но я писал на свободу, чтобы Санникова ни в чем не упрекали – каждый человек имеет свой предел, каждого можно сломать. Просто встречаются люди, у которых этот предел стойкости выше, чем предел выживания – они не успевают предать, потому что умирают.
- Готовы ли вы пожать руку еврочиновникам, чиновникам ОБСЕ? Тем, которые все эти годы вели переговоры с Лукашенко, как Майра Мора. И что вы им сказали бы при встрече?
- Вы знаете, по тюремным понятиям тот, кто сидит за одним столом с нечистью и жмет руку нечисти – тот сам нечисть. Но здесь не тюрьма. Я уже заявлял, и могу повторить: не мешайте белорусам стать свободными. Только белорусы сами себе могут вернуть свободу – не санкции, не их отмена, не что-то еще. Люди могут преодолеть страх перед репрессиями ради вещей, в которые они поверят. Свобода – это идеал. А идеалы становятся понятными и поддерживаемыми только тогда, когда они подтверждены поступками, когда кто-то за это заплатил чем-то дорогим.
И вот сейчас господа европейские чиновники пытаются нам показать, что те свободы, на которых были построены и стали благополучными их страны, ничего не стоят. Лукашенко давно говорил, что это все пустое, ничего не стоит, что демократия – это придумка и обман. Сейчас мы получаем доказательства этого. Сейчас эти европейские чиновники, выступающие с позиции «реал политик», подрывают веру белорусов в то, что демократия и свобода – это реальная ценность. Но мы не дадим им это сделать.
- Вы не боитесь, что после выборов Вас могут подставить и снова отправить в тюрьму?
- Конечно, я не хочу снова отправиться туда, откуда только что вернулся, это плохое место. Но еще древние говорили: «Делай, что должен, и будь, что будет».
- Социал-демократическое движение Беларуси продолжают сотрясать скандалы и расколы. Готовы ли вы выступить в роли объединяющей силы?
- Вы знаете, все демократическое движение Беларуси в последнее десятилетие сотрясают скандалы и расколы. Беда социал-демократов в том, что левоцентристы все выбирают похожие названия – «социал-демократы». А все правые центристы имеют более разнообразные названия. И потому на правом фланге политического поля Беларуси ситуация гораздо более разнообразная. Там, например, есть такие международно признанные организации, как БХД, ОГП, БНФ, КХП-БНФ, движение «За свободу» и т.д.
В Беларуси при этом только одна социал-демократическая партия (которой я руководил) является признанной международным социал-демократическим движением – это «Народная Грамада», которая существует уже более десяти лет и не имеет регистрации. За членство в ней, за действия от ее имени, дают два года лишения свободы. Она реально в подполье. Мне рассказали, что решение о моем выдвижении кандидатом в президенты принималось на вокзале, куда съехались представители региональных структур. Нет ни денег, ничего. Но моя команда – это единственные люди, которые, сидя в «Американке» КГБ, не дали показания против меня.
- Экономика Беларуси очень сильно зависит от России. Когда и как может быть преодолена эта зависимость?
- Тут ситуация совершенно уникальная. В отдельные годы прямые дотации России (не кредиты и не энергоносители) составляли до 20% ВВП Беларуси! По сути, на российской помощи Лукашенко создал искусственную экономику. Это огромные предприятия, которые не производят прибыть, а постоянно нуждаются в поддержке, в дотациях. То есть они играют какую-то совершенно непонятную роль – чтобы занять рабочую силу, чтобы показывать иностранным делегациям… Но прибыли-то они не дают.
Также без России, по существу, нет нашей внешней торговли. Они покупают и нашу продукцию машиностроения, и продукцию сельского хозяйства. Которая, в свою очередь, тоже, по сути дотируется российскими деньгами. Потому что на свободном рынке это все неконкурентоспособно. Еще Россия нам дает огромное количество дешевой нефти, из которой мы делаем нефтепродукты и продаем на Запад. Получается, у нас из своего собственного – только калийная соль и Парк высоких технологий.
Я думаю, что надо просто делать нормальные экономические реформы, давать людям экономическую свободу. Развязать руки малому и среднему бизнесу. А на большие предприятия нужно привносить современные управленческие технологии. Потому что их невозможно сразу приватизировать целиком.
Конечно, наша зависимость от российского рынка будет сохраняться, и это даже хорошо. Потому что войти на новый рынок намного труднее, чем работать на старом. И потому российский рынок мы должны для себя сохранить. Сегодня наши чиновники много кричат о диверсификации, но у них какое-то колхозное ее понимание. Приглашают лидера большой страны и ему предлагают купить наши трактора. Не понимают, что покупать их будет не президент этой страны, а бизнес. Который будет смотреть на цену, на качество. И если они не покупают наши трактора – значит они им не нужны.
- Понятно, что в этих выборах победит Лукашенко при том, что ситуация в экономике, мягко говоря, печальная. Можем ли мы ожидать начало реформ по китайской модели – рыночные реформы в экономике при жестком политическом контроле и контроле за СМИ?
- Нет. Нет. Категорически нет. Он научился работать, как дипломат, играть в первую очередь на российских фобиях, а теперь еще и на западных (из-за ситуации в Украине), но по своему управленческому стилю он остается директором совхоза. Он считает, что должен управлять всеми субъектами хозяйствования страны. Знать, где работает тракторист Вася, сказать, что делать, доярке Маше… Конечно, это невозможно, но он будет пытаться. Саморегуляция, права собственника – для него это совершенно немыслимые понятия. Так же, как и позволить оппозиции быть в парламенте. Он не будет выпускать из своих рук ни капли контроля над собственностью. Здесь он как раз предсказуем.
- В последние месяцы много говорят о «развороте» Лукашенко на Запад. Ваше освобождение также рассматривают как действия в угоду Европе. А как Вы сами считаете, имеет ли место торг между Лукашенко и Западом?
- Конечно, здесь был торг. Потому что финансирование со стороны России, даже такое колоссальное, с каждым годом делается все более недостаточным. Деградация нашей экономики идет постоянно, и одновременно растет конкуренция на внешних рынках. Потому что начинают работать реформы в других постсоветских странах. Тем более, сейчас в России кризис, наши товары там плохо продаются, кредитами они не помогают, – значит, нужны западные деньги. И это наше освобождение – попытка получить деньги с Запада. Или, как минимум, испугать Кремль возможным уходом на Запад и заставить раскошелиться Москву.
- А Лукашенко в итоге вернется «в объятия» Москвы?
- Конечно, куда ж он денется. 20% ВВП – кто это оплатит? В любом случае, уровень сближения с Западом будет определяться итогами этих выборов. Так что моя задача и моих коллег теперь – показать, что в реальности в Беларуси выборов нет. Будет формально оппозиционный кандидат, будет белорусский язык и бело-красно-белый флаг – все как взаправду.
- Сразу после вашего освобождения по интернету начала гулять идея создания некого «союза совести» в составе вас, Павла Северинца, Владимира Некляева, Елены Анисим, быть может Лебедько и других не-участников нынешних выборов. Как вы сами относитесь к такой перспективе?
- Я уже провел консультации с Некляевым, Северинцем и Лебедько. Знаете, мозговой штурм на улице в час ночи – это сильно! (смеется) Мы в ближайшее время планируем провести пресс-конференцию, чтобы объявить, что мы вместе, что у нас общее видение того, что выборов нет, и что мы начинаем кампанию гражданского неповиновения с требованием проведения других выборов, под независимым наблюдением.
- Как вы думаете, могут ли в нынешнем году в какой-либо форме повториться события Площади-2010?
- К сожалению нет. Хотя бы потому, что дата 11 октября – она уже не существует. Потому что власти уже пошли на фальсификацию избирательного бюллетеня. Используя разные средства (раскол оппозиции, внедрение своей агентуры), они искусственно сформировали свой список кандидатов. И эти псевдокандидаты могут критиковать и власти, и Лукашенко, говорить, что угодно. Но у них одна функция – после выборов сказать, что Лукашенко победил. Все. Поэтому ждfть этой даты, а потом кричать вслед ушедшему поезду – смысла не имеет. Надо уже сейчас объявить, что выборов нет, что выбирать не из кого. И начинать кампанию за нормальные выборы под международным контролем.